Вряд ли Какузу исполнял целевой заказ, как известное о нем тут, так и упомненное из канона говорит, что просто разтопорщил свои нитки на награду. Кстати, надо бы и посмотреть, что про такого ценного и замечательного меня пишут.

Хизуми Удзумаки, Сжатая Пружина, Ураган Тысячелетней Смерти.

предполагаемый ранг: Джонин S-ранга.

фуиндзюцу, кеккайдзюцу: S-ранг, владение “полетом Бога Грома”.

ниндзюцу: теневое клонирование, оружие из чакры, возможно — своя разработка шуншина.

владение уникально измененным хидендзюцу Удзумаки, Несокрушимые Запечатывающие Цепи, необнаружимые ни сенсором, ни взглядом.

особенность боя: КАТЕГОРИЧЕСКИ не рекомендуется поворачиваться к нему спиной.

Награды: Киригакуре 50 000 000 рьё, за живого или мертвого. Ивагакуре 100 000 000 рьё за живого или мертвого. Сунагакуре 20 000 000 рьё за живого. Кумогакуре 15 000 000 за живого.

Почитал я эту выжимку из черной книги, мысленно повзирал с презрением на страшащихся за свой тыл. Моя не извращенец, моя убивать, моя всех в задницу слать… ну в общем ладно, будет им тысячелетия смерти.

А старикашка, видно, крепко разобиделся. В Иве до сих пор с пожрать проблемы, шиноби берутся за D-ранговые миссии, а он меценатствует.

Ну а теперешняя ситуация, по сути, обычная шинобская жизнь. И будут небось еще письма с “потасканными Сакурами”, да и много еще с кем. И не только письма, и вообще, “постоянная бдительность!”.

Кстати, что приятно, за исключением уже изрядно надоевшего тыканья в мои позвонки, все прошло нормально и спокойно, даже учитывая то, что мои заготовки на Какузу бы не сработали.

Ну и надумав все это, решил я киной из какого-нибудь придуманного, но реального мира себя побаловать. Ну или реального, но придуманного, неважно. Клона призвал, круг запустил.

И вдруг, увидел краем глаза непонятную хрень: клон, сделав пару неуверенных шагов к порталу, вдруг встал, плавно опустился на землю, заложил руки за голову. И уставился противной и наглой мордой на меня.

Я, как бэ это помягче-то, фалломорфировал. Прежде, чем начинать пользоваться клонами, я точно, достоверно и неоднократно установил. В клонах нет воли, все что они имеют — желание создавшего в момент создания. Отслеживая непонятное, просканировал мысли-желания. Никаких фельдиперсов, посылов “сидеть с руками за башкой” не было. Четкий, конкретный посыл в портал, интересное-забавное осмотреть. Все.

Изготовился я, на всякий, неведомую хрень всякими разными способами умучить, да и уставился на рожу противную вопросительно. Хрень на меня ехидно-понимающе попырилась, да и зарядила спич:

— Вижу, убивать не будешь. Что, в целом, неплохо. Жить мне и так не долго, — мечтательно протянул НЕХ, — и да, я именно клон, именно теневой и именно тебя. Как я понимаю, мы, точнее ты… — запутался самозваный НЕХ, — в общем, сам поймешь быстро, что со мной, да и не только, подозреваю, со мной. Стоит только принять наличие воли у клона как факт, да и вспомнить, что в чакросистеме меня… тебя, отличается от других шиноби.

Я, блин, понял. И очень, чертовски мне понятое не понравилось. Паскудно стало до тошноты…

У меня, помимо стандартной СЦЧ есть участок, более инь-ориентированный, и ни разу не встречаемый и не описанный. Сцч мозга в четырехмерье. А теневое клонирование копирует ВСЮ СЦЧ, и глубоко пофиг технике, что четырехмерная часть клону по сути-то не нужна. Ну а принимая за факт, клона со своей волей, ну и моей личностью, куда без этого, выходит такая картина:

Движимый чакрожеланием мой клон нормально-стандартен, до тех пор, пока чакра с ентим самым желанием не попадает в четырехмерную часть клона. В этот момент, движущее желание может измениться, исказиться, обезличиться и обработаться. Из стимула “сделай что-то” превратиться в волевой посыл. По сути, я почти год леплю свои копии, с того момента, как СЦЧ четырехмерного меня сформировалось. Ну, положим, большая часть из них развеялась, и фиг бы с ними. Но те же посылы за кино…

Представил я себе, как оказался в какой-то запредельщине, зная что жить мне, вот что бы я ни делал, несколько часов. Да еще где-то урод, меня пославший, радостно потирает лапки и ждет “кино”. Паскудно-то как…

Мерзкая физиономия смотрела на меня с сочувствием:

— Ну я, наверное, примерно то же, что и ты чувствую, — задумчиво протянул клон, — Хотя тебе похуже будет, что да, то да. Ты, не забывай, во-первых ты не знал, а во-вторых, такую вещь учти. Воспоминания безнадеги-то не приходили, — я кивнул, — так что будем считать меня версией один-раз, единственной и неповторимой, — состроил клон столь отвратно-пафосную морду, что я себя еще больше зауважал.

Быть таким мерзким и гадким — талант, ТАЛАНТИЩЕ. Да и резоны верные клон приводит, возможно он и вправду первый.

— Так, во-первых, на, — передал я клону печать с половиной своего резерва, — что дальше делать — подумаем…

— Не-не-не, Дэвид Блейн, — паскудно усмехнулась клонятнина, поднимаясь, — при всех прочих равных, меня сильно и почти непреодолимо тянет туда, — тыкнул он лапой в портал, — ну и кроме того, как по мне, двух меня этот мир не выдержит. Да и не только этот — задумчиво закончил он.

— Это… Уважаемый Я, — искренне обратился я, — а ты вообще-то уверен, что хочешь ТУДА? Там же дичь и бред, там так, как не бывает, потому что все работает внаоборот. Давай, я хоть к поням портал открою.

— К поням, оно конечно, неплохо, — распустила слюнки противная морда, — но нет. Это не наш путь. Не в том смысле, что я бы к поняшам не хотел, однако жить у них, наверное, все же не стоит. А вот там, знаешь, вот мне, да и наверное тебе, чертовски интересно, КАК это может работать. Ну а с этим, — подкинул инфуин клоно-я, — может и придумаю чего. Ну и, безусловно, подчиню, унижу и подоминирую всласть, — и срулил в портал, ручкой мне сделав. Только бумажка, уже без чакры, траурно на пол опустилась.

Вот уж реально блин, думалось мне, пока я ковырялся в технике теневого клонирования. Надеюсь и вправду, единичный случай. Но я все таки псих, или остатки чакрожелания сработали… Лезть в мир, который работать не может, в принципе и вообще… А к поняшам я бы и сам, с удовольствием. Правда клон прав, не жить. Жить там, наверное и вправду не стоит.

Переработал технику, да и вздохнул спокойно. Ну и жить, как ни удивительно продолжил. Пока, в один прекрасный осенний день, не отшодофонил мне Орыч:

— Хизуми-кун, приветствую, слышал последнюю новость? — злоехидно и довольно весело обратился Орыч.

— Хм, наверное нет, рассказывай, — прикинув что все слышанное за сутки, на “новость” не тянет, ответил я.

— Ой все-таки не выдержал. Цу-тян сказала, что сегодня с утра более-менее выздоровел, обматерил все и всех, Цуме, клан, даже Конохе досталось. Да, и тебе, — на что я искренне удивился, вот ни разу псине сутулой гадостей не делал. — Ну и ушел из Конохи, прямо из Госпиталя.

— Ну почему, в общем, он так сделал, я понимаю, — полюбопытствовал я, — но с чего сейчас и так резко?

— Они знают, Хизуми-кун. Цунаде, что с ним было не говорит, но поступил пару дней назад, из квартала, — посерьезнел Орыч и продолжил, — я, собственно, чего тебя беспокою, я его в нукенины объявлять не хочу, как смотришь?

— Как по мне — однозначно не стоит, — честно ответил я. — Во-первых, может, вернется. Во-вторых, в общем-то его не просто понять можно, но и восхититься. И так кремень, сколько держался. Так что, лично я, против объявления отступником, пока и если его в атаке на шиноби Конохи не заметят, — безапелляционно заявил я.

— Ну значит, считай совет Листа, кроме него самого, единогласен, — объявил Орыч, да и добавил с усмешкой, — пусть гуляет, псина сутулая.

Распрощался я с Орычем, да и подумал. А делать ли мне доброе дело или нет?

Вспомнил клона, примерный список гадостей и пакостей всем непричастным и невиновным, который мое пакостничество непременно осуществит. Да и решил “а, делать!”. Да и чисто по-человечески сутулого как-то жалко, думалось мне, прыгая хизушином. Добро причинять и благу подвергать, да.