И вообще, если бы не возможность наблюдать со стороны, я бы эту пакость и не заметил. Судя по тому, что ряд мелких деталей трехмерная тушка упорно пробует пометить в памяти как “неважные”, есть некая программа. Притопил на этом второй корабль, точнее подбросил метров на пятьдесят, рассыпающиеся обломки. Все-таки, прямое сознательное действие многомерности на реальность вещь замечательная, а с учетом размеров цели моя косощупалость пренебрежительна.

Уже во вменяемом состоянии оглушил пару не-шиноби из нападавших, гаркнул на выживших, чтобы меня не трогали и скользнул в глубокую медитацию.

Итак, есть интегрированная на клеточном уровне составляющая. Сложносоставной программы она не несет, но, скорее всего, как по моим реакциям, так и по статистике истории шиноби, она усиливает побуждения деструктивного характера. И, до кучи, снижает оценочную важность конструктивных порывов. Причем, в прямой зависимости от силы порыва: средний чакропользователь проживет всю жизнь, по сути, не оказавшись под влиянием этой дряни. А буддийский монах, вздохнув, скажет “Мара” и начнет равнодушно отрывать головы и творить добро, так же не обратив внимания.

А вот Учихам, Кагуя и ряду других кланов, базово-агрессивным, солоно. Как псы сутулые справляются, непонятно, они все как Цуме должны быть. Хотя… если деградировать когнитивные процессы в стрессовой ситуации, то “зверскость” Инузук вполне объяснима, естественная защитная реакция.

Так, ну что мне делать — понятно, тут в общем-то, проблем-то нет, я тушку не стал “удерживать” для наблюдения и статистики. Но, в глобальном смысле, все выглядит неважно. А главное, нельзя, что людям, что шиноби искусственно снижать агрессивность: это путь к деградации по куче параметров, как личных, так и социальных.

Выходит, надо разбираться, что такое чакра. Хватит дурью маяться, довести выживших до Конохи, всю социальщину на клонов и за исследования. Программа поощрения деструктива не может быть базово присущей, это качество искусственно привнесенное, как и куча “непонятностей” чакры как проявления. Так что, нивелировать баги можно, главное выявить, как.

Вывалился я из медитации, погоревал над мертвыми языками. Дам понять можно, но я понять хотел, что и кто. Впрочем, заплаканная родственница лет тридцати просветила: работорговцы, предлагали сдаться всем. Ну, тогда и горевать не о чем.

Кроме одного. Восемь женщин, шесть детей. Да и Шинигами бы с тем, что генины по уровню да и прочее. Как мне этот зоопарк до Конохи дотащить?

Блин, мыслю как кагуй какой, с кагуйством межушной кости. Сделал я себе сие печальное замечание, да и запечатал ораву в пару свитков. И сел мысль думать. В усадьбе их распечатывать нельзя, в Коноху в любом случае вход только через врата всем, кроме АНБУ. В чистом поле ждать заставить — прямо скажем, свинство былинное, родичам помощь нужна, медицинская, да и участие человеческое не помешает, еда опять же. Да и ближайшая точка к Конохе, вне стен, для меня излишне опасна, причем, уже не только со стороны потенциальных врагов. Тот же Орыч через неё гарантированно патрули гоняет.

Вот не выходит у Удзумаки мастера каменный цветок. Подумал я, да и плюнул на часть конспирации. Шодофоном с Орычем связался и голосом противным вопрошать его стал:

— Хокаге-доно, со всем почтением, имею к Вам просьбу великую.

— Хизуми-кун, я надеюсь ты не клона создал? — обеспокоился Орочимару.

— Нет Орочимару-кун, я это, правда просьба у меня к тебе.

— Хм, не просто редкость, вроде и не просил ничего ни разу. Ну проси, — смилостивился змееморд.

— Тут, из страны Волн, шли ко мне родственники, да вот погнались за ними шиноби из Кири. — печально поведал я.

— Как-то не любите вы друг друга, — оценил неожиданный поворот Змеетень, — что, трупы таскать умаялся? В этом помощь нужна?

— Благодарности мои, Хокаге-доно, нет надобности в помощи вашей, сам я родичей погребу, — несколько раздраженно ответил я.

— Извинения приношу смиренно, Удзумаки-доно, за шутку неудачную и скорблю вместе с Вами, — обрел берега Орыч. — Но все же, Хизуми-кун, чем помочь-то тебе?

— Дело вот в чем, успел кинулся на помощь, но успел не совсем, все же два дня пути от Конохи, а то и более, точно не скажу, — начал я развешивать художественную лапшу, — женщины и дети лишь выжили. Медики нужны и не только, причем чем быстрее, тем лучше. Но полетом я их всех не донесу, а свитки мои болезненны и неприятны. Дозволения прошу Вас, Хокаге-доно, без досмотра и опроса родных провести, о именах и количестве я уведомлю и слово мое порукой будет.

— Даю дозволение, Удзумаки-доно, — облегченно выдохнул Орыч. — Сам-то цел, здоров?

— Цел, здоров. Часа через полтора жди с докладом и списком.

Да и прервал связь. Сам же, тела родичей свитком с огненной техникой сжег и на метку у Танзаку прыгнул. Углубился в лес на полчаса пути и распечатал беженцев. Проинструктировал, что для всех спрашивающих: они шли в Коноху, напали на них в лесу, глава клана спас. Требуют интересы клана отвечать так, а лучше не отвечать вовсе. Имена родичей переписал, да и запечатал обратно в свитки.

Ну, а через час, с рожей задолбанного вусмерть Хизуми, отдал Орычу список и свои благодарности, после чего вернулся домой.

Новички обустраивались и медицински обследовались. Посмотрел я на них и шепнул Широ на ухо, чтоб успокоительного и снотворного дала. А по засыпу пополнения, присел и стал думу думать.

Ну, положим, с месяц новичков из квартала не выпущу, а потом уже и не важно будет, мало ли что забылось-привиделось. Вот что с ними самими делать, неясно: восемь женщин, фактически не чакропользователи, минимум базовых навыков. Впрочем, простые свитки рисовать смогут, а с дальнейшей судьбой определимся. Может быть, кстати, и поднимутся в ранге. Как я понял, раньше роль “послушных восточных жен” исполняли и потенциал вполне может быть не раскрыт.

В общем, в итоге, все не так уж плохо, как говорится лишние Удзумаки не лишние. Жаль, конечно, что так и не решились переехать раньше, были у меня планы и расчеты на моряков. Но, тут уж как есть, хоть этих вытащил, и то хлеб.

А пока посплю и вплотную возьмусь за чакру. Ведь так хорошо день начинался, думалось засыпающему мне.

36. Восход над Мьёбоку

Проснулся в ночи, провел соответствующий времени дожор, да и стал планы планировать. По всему, выходило, что не выйдет у меня пока, на данном этапе, привлечь саннинов к изысканиям. Печально, но ладно.

Торчать в подвале тоже резона особого нет, ряд умысленных экспериментов меня-то, может, в живых и оставит, а вот Конохе может оказаться не только плохо, но и совсем никак. В смысле, вот вообще её не станет.

Так что подумал я, да и решил, что надо мне к Жабам, невзирая на их безусловную амфибиотропность, на недельку-другую перебраться. Благо, хоть и невнятно, но было что-то в каноне, об ускорении временных потоков в мирах призывных животных.

Затарился расходниками и средствами для возможного бартера. Подумал-прикинул, не рухнет ли Коноха, без моего ценного внимания за неделю. И, по всему, выходило что не рухнет, как ни удивительно. Скорее я рухну, учитывая умысленные издевательства над реальностью.

Ну, а придя к этому оптимистичному и радостному выводу, создал специально продуманного клона. Выдал ему свиток с чакрой, полюбовался на рожу паскудную и отвратную, да и призвался я в Гама но Куни.

Встретил меня, слегка обесчакренного после техники, сумрак и старческий голос. Голос был ехиден и фаталистичен:

— Все-таки явился, хаосит поганый. Ну, убивай уж, все равно не справиться мне, да и пожил немало.

Изрекал это некий презанятный тип. Во-первых, был этот тип, в перспективе, метров под двадцать ростом. Во-вторых, встречал меня этот бескультурный тип, сидя в немалом бассейне, который для его двадцатиметрового организма смотрелся тазиком. В-третьих, был этот тип заметно стар и морщинист, коричневокож и белопуз. Ну и наконец, несмотря на немалые габариты и не самую любезную моему сердцу амфибиотропность, носил этот тип охренительную и крайне радующую взор шапку. Черную такую, с прямоугольными полями и охренительными кисточками по углам. В общем, классная шапка.